Сколько лет фотографии?

Если такой вопрос задать во Франции, то любой образованный француз оскорбится и будет считать собеседника невежливым и неумным. Но попробуем докопаться до истоков классической, “доцифровой” фотографии. Без национальных амбиций и пристрастий, а просто всерьез выяснить, когда, кто и где стал получать первые отпечатки при помощи света.

Немецкий естествоиспытатель Иоганн Генрих Шульце был разносторонне образованным человеком: он вначале выучил арабский и греческий языки, затем с немецкой педантичностью перешел к изучению античной истории и, наконец, остановился на медицине. Он стал вхож в дом профессора и знаменитого врача Фридриха Гофмана. Этот дом в университетском городке Галле привлекал студента по двум причинам: он располагал богатой библиотекой, а кроме того, почтенному студенту (он учился уже 11 лет) предоставлялась комната бесплатно при условии, что он напишет медицинскую диссертацию, используя античные материалы.

Раздумывать было некогда, время шло, и Шульце выбрал тему “Питание атлетов древности”. Основой ее служили рассуждения знаменитого греческого кулачного бойца и великого математика Пифагора.

С 1715 г. Шульце получил свободный доступ в лабораторию Гофмана, в которой тот готовил лекарства. Шульце забросил дипломную работу и с увлечением стал искать философский камень. По общему мнению, искомый камень должен обязательно светиться в темноте. Он воспроизводит множество химических опытов из старых алхимических книг, их было в достатке в библиотеке Гофмана. Умение проводить химические опыты являлось профессиональной обязанностью врача того времени, и профессор предоставил дипломнику полную свободу в этом вопросе. Один за другим получались фосфоресцирующие растворы.

Шульце “раскопал” эксперимент саксонского химика Балдуина, который еще в середине XVII в. обработал известь азотной кислотой и получил светящуюся соль. Какие примеси заставили светиться соль? Это знал только сам Балдуин, но студент решил докопаться до сути. Азотная кислота, которую взял Шульце, уже была в употреблении (ее применяли для очистки золота от примесей серебра, серебро растворяется в этой кислоте, а золото – нет), но это не остановило азартного исследователя. Ждать, пока привезут чистую кислоту? Ну уж нет, вперед, за философским камнем!

Приготовив раствор, он оставил его в прозрачном сосуде на подоконнике. Лучи солнца освещали лишь часть его: освещенная часть сосуда сразу приобрела сиреневую окраску. Причиной такого явления была примесь серебра в кислоте. Но Шульце пока этого не знал. Он решил навестить друзей в пивной и рассказать о своем открытии. Друзья-студенты сказали: солнечный свет ни при чем, все дело в нагревании. Решили проверить – разлили приготовленную смесь по стеклянным пузырькам, нагревали их так, что едва могли удержать за горлышко. Но нагревание ничего не давало, меловая каша не темнела. Тогда перевязали один пузырек лентой. Через минуту ленту сняли, раствор весь потемнел, кроме тонкой полосы под ней. Тут всех охватил азарт. Начали вырезать буквы и даже имена и крепили бумагу к пузырькам. Также получилось прекрасно.

В своей статье Шульце писал: “…куда попадает свет – появляются темные следы. С помощью света можно получать надписи и даже простые рисунки”. Но как их сохранять далее? Никто этого не знал. Первые “фотографии” так заинтересовали всех, что вскоре запасы азотной кислоты исчезли.

Купили новую кислоту, без примесей, и эффект исчез. Но почти сразу Шульце пришел к выводу, что серебро играет в процессе светописи основную роль. Мел, напротив, никакой роли не играл. Насыщенные растворы, содержащие серебро, давали подобный эффект и без мела.

Надежды Шульце получить философский камень исчезли. Ведь он искал сияющий камень, носитель света (по греч. (фосфор) – светоносный), а получилось наоборот, вещество чернело. Логика подсказывала назвать вещество носителем тьмы.

В 1719 г. Шульце опубликовал результаты своих наблюдений в сборнике “Всеновейшая библиотека наблюдений и рассуждений”. И началась старая как мир борьба за приоритет: некоторые утверждали, что открытие сделал доктор Гофман, а Шульце ему ассистировал. Гофман и сам не один раз публично оспаривал лавры открытия у своего студента. Даже друзья Шульце говорили: Шульце – тугодум и не смог бы ничего сделать без нас.

В ходе этой борьбы Шульце четырежды печатал статьи о своем открытии (1715, 1717, 1725, 1727 гг.), но его терпение лопнуло. Он все-таки защитил диссертацию о питании древних атлетов и стал медиком. Кроме этого, стал преподавать арабский язык, античную историю, красноречие, а о фотохимии забыл напрочь. И напрасно. До великого открытия оставался один шаг.

В 1777 г. Карл Шееле впервые предложил способ фиксации изображения: после экспозиции незасвеченную часть серебра можно было смыть нашатырным спиртом. Итак, химики были готовы к получению фотографий, но не готовы были физики.

Если бы фотоаппарат придумали к 1790 г., то мы могли бы увидеть на фотопортретах лица Суворова, Наполеона, Кутузова, Пушкина и т.д.

А если бы Шульце проявил упорство, то мог бы получить закрепитель лет на 50 раньше. Борьба за приоритет и деньги и в те времена была не менее жесткой, чем теперь.

(Фото с сайта http://www.creativestudio.ru/articles/photo_history.php)

В.А.ХАМИТОВ,
учитель
(п. Октябрьский, Пермский край)