АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ
|
 |
А.Н. Энгельгардт
|
В арсенале он исследовал физико-химические свойства сплавов, идущих на отливку больших пушек, совершенствовал технологию литья. В 1855 г. знакомился со сталелитейным производством на пушечных заводах Круппа. В «Артиллерийском журнале» выступал с историческими обзорами по литью медных и стальных пушек в России, с описаниями опытов для сравнения прочности отечественных и немецких орудий, с сообщениями «о новейших исследованиях по предмету химии, касающихся артиллерии». Более десяти лет (1853–1866) отдал военной службе.
Двадцатилетним, обдумывая будущую жизнь, Энгельгардт писал в дневнике: «Нужно многим заняться, естественными науками в особенности. …Труд, умеренность, твердая воля, не обращать внимание на слова других – вот что мне нужно для достижения моей цели». Выполняя намеченное, Энгельгардт «поселился в своей квартире, завел свою лабораторию и начал заниматься изучением органической химии, слушал лекции Зинина, читал Жерара, делал опыты».
Уже первые его исследования 1855 г. «О действии анилина на изатин, бромизатин и хлоризатин» и «О действии броманилина и хлоранилина на изатин» были опубликованы в «Бюллетене» Академии наук. Другие работы в этой области увидели свет на страницах того же бюллетеня, ЖРХО, в Трудах съездов русских естествоиспытателей. Часть их имела соавторов – П.А.Лачинова, А.Ф.Волкову. Предметом исследований были ароматические соединения: тимол и его производные, крезолы и их производные, дифениловые соединения, амины, нитросоединения, бензальдегид, фенол. По подсчетам профессора Л.Л.Балашева, с 1854 по 1870 г. Энгельгардт опубликовал около 50 работ по органической химии и артиллерийскому делу.
В этот период он многое сделал для общения русских химиков, издания их трудов на русском языке, содействуя развитию химии, распространению химических знаний в стране. С 1857 г. Н.Н.Соколов и Энгельгардт три года содержали на свои средства первую в России публичную химическую лабораторию. Она была устроена по образцу лаборатории Ю.Либиха в Гиссене, в которой учились Н.Н.Зинин и Соколов. С 1859 г. два года издавался первый в России научный «Химический журнал Н.Соколова и А.Энгельгардта». Публикации заняли 1700 страниц. С 1861 по 1864 г. вышло шесть томов русского «Энциклопедического словаря», редактировал его химический отдел Энгельгардт. В 1868 г. состоялось первое заседание Русского химического общества. Энгельгардт был одним из инициаторов его создания, деятельным членом общества, организатором специального журнала – ЖРХО.
С 1860-х гг. начали появляться популярные и публицистические статьи ученого. Первые – по разным отраслям естествознания, вторые – о влиянии земельной реформы 1861 г. на развитие сельского хозяйства. Выходили они в журналах «Рассвет», «Отечественные записки», «Сельское хозяйство и лесоводство», в «Земледельческой газете», «Санкт-Петербургских ведомостях», в «Трудах Вольного экономического общества». Часть их составила «Сборник общепонятных статей по естествознанию» (СПб., 1867, вып. 1) и книгу «Химические основы земледелия» (Смоленск, 1878). Энгельгардт занимался переводом книг Р.Гофмана «Земледельческая химия» (1863) и Ф.Крокера «Руководство к сельскохозяйственному анализу», пропагандировал идеи минерального питания растений Ю.Либиха, теорию происхождения видов Ч.Дарвина.
В 1864 г. Энгельгардта пригласили в только что открытый Санкт-Петербургский земледельческий институт исполнять по совместительству обязанности профессора. Он читал еженедельно три лекции по земледельческой химии и проводил ежедневные четырехчасовые занятия по качественному и количественному анализу. Позднее к ним добавились лекции по органической химии.
Перед химической лабораторией Энгельгардт поставил задачи: практическое образование студентов и исследование вопросов, касающихся русского сельского хозяйства. В книге «О фосфоритах в России» (СПб., 1868) он отмечал: «Растения извлекают из почв различные вещества, но между всеми этими веществами первое место по важности для земледельца занимает фосфорная кислота… Для приготовления туков, богатых фосфорной кислотой, употребляются кости животных и… камни: апатиты, фосфориты, копролиты». Фосфорные удобрения (их поиски, анализ, приготовление, использование) стали предметом постоянной заботы лаборатории Энгельгардта в течение многих лет.
В 1865 г. профессор «нашел удобный способ разложения костей посредством поташа или золы и извести для приготовления тука, богатого фосфорною кислотою, и кроме того, содержащего известь, щелочи, азотистые вещества, аммиак». Он установил, что «особенно золы гречишная и подсолнечниковая превосходно разлагают кости». «Либих отозвался, что этот способ есть лучший из всех известных… для местностей, где… зола добывается в изобилии». Костяное удобрение, приготовленное этим методом, экспонировалось на Всемирной парижской выставке в 1867 г. Однако «способ остался без применения», «время еще не пришло», писал автор.
Летом 1866 г. по командировке Департамента земледелия и сельской промышленности Энгельгардт вместе с выпускником императорского лицея, слушателем института А.С.Ермоловым «обследовал залежи фосфоритов – “саморода” на пространстве между реками Десной и Волгой в губерниях Смоленской, Орловской, Курской, Воронежской, Тамбовской». Собранные материалы два года анализировали в институте, русские фосфориты сравнивали с суфолькскими и арденскими. Оказалось, что зарубежные образцы содержат намного меньше фосфорной кислоты, чем отечественные, что операция отмучивания, применяемая в металлургии для обогащения бедных руд, может быть использована при изготовлении из саморода тука с повышенным процентом фосфорной кислоты.
Энгельгардт пришел к убеждению: «Самород даст нам все средства для поправления наших истощенных почв… Нам никогда не придется покупать фосфорные туки за границей… потому что наши залежи саморода неисчерпаемы». Результаты исследований были опубликованы на немецком языке в изданиях Академии наук, на русском языке в журнале Министерства государственных имуществ и в общепонятной форме в газетах.
Вскоре «составилась компания для разработки фосфоритов и для приготовления из них туков и устроился завод около Курска… Фосфорные туки, однако, не пошли, потому что время для них еще не наступило… Более того, знаю, что нужно, чтобы эти богатства не лежали втуне», – писал Энгельгардт позже, в 1881 г. «Помещичьи хозяйства “grande culture” не имеют у нас смысла, не имеют “raison d’etre” (права на существование) и суть только тормозы для развития хозяйства страны».
В конце 1866 г. Энгельгардт вышел в отставку по военному ведомству и был назначен профессором химии Петербургского земледельческого института. Химическая лаборатория продолжала анализы русских фосфоритов, а также костной и роговой муки, подсолнечниковых жмыхов, мусора из помойных ям, удобрений из березовой золы и костей, проводила разложение копыт, рогов, перьев щелочами, готовила костяное удобрение, о чем сообщала в журнале «Сельское хозяйство и лесоводство». Весной 1868 г. Министерство государственных имуществ «в уважение трудов А.Н.Энгельгардта по занятиям… со студентами и особых заслуг по исследованию залежей фосфоритов» наградило его премией (1000 рублей) и выделило 1200 рублей для обновления лаборатории.
М.Г.Кучеров писал: «Отстроенная по плану и под непосредственным наблюдением Александра Николаевича лаборатория сразу сделалась гордостью института… При лаборатории составилась хорошая библиотека из необходимых журналов и справочных книг… Шкафы кладовой наполнялись обильным запасом всего, что нужно для лекционных демонстраций, учебно-практических и научных работ. В светлой, просторной, с красивой до изящества меблировкой, удобно устроенной лаборатории каждый день от утра до глубокой ночи можно было слышать… звучный, слегка картавый бас хозяина, щедро на все стороны расточавшего свою помощь, остроумие, веселость». Об Энгельгардте этого периода Кучеров вспоминал как о человеке, «исполненном огня, таланта, инициативы, экспансивности и множества личных связей в мире науки».
Лучшая в России химическая лаборатория привлекла в институт студентов. Если в 1868 г. их было 96 человек, то в 1869 – 161. В 1869 г. на оснащение лаборатории благодаря настойчивости, энергии Энгельгардта было затрачено 3300 рублей. Многие ученики школы Энгельгардта стали известными людьми России: П.А.Лачинов, П.А.Костычев, А.С.Ермолов, М.Г.Кучеров, В.И.Ковалевский, В.Г.Котельников и др.
Занимаясь искусственными удобрениями, Энгельгардт не прекращал опыты с ароматическими соединениями. На химической секции Второго съезда русских естествоиспытателей и врачей (Москва, 1869 г.) он сделал совместный с Лачиновым доклад «Об изомерных крезолах и их производных». В 1870 г. Академия наук присудила им Ломоносовскую премию (1000 рублей) за исследования крезолов и нитросоединений, опубликованные в ЖРХО. Тогда же в Харьковском университете Энгельгардту была присвоена степень почетного доктора химии за цикл работ по органической химии.
В 1870 г. Энгельгардт был избран деканом Петербургского земледельческого института. Его обязанностью стало воспитание студентов. С сентября по субботам начали проходить студенческие вечера.
В декабре после участия в таком вечере он был арестован, помещен на два месяца в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. В конце января 1871 г. ему было объявлено, что «он уволен от службы и отдан под надзор полиции с воспрещением выезда за границу и въезда в столичные города и города, где есть университеты». Педагогическая деятельность воспрещалась за внушение воспитанникам безнравственных демократических идей. Для ссылки Энгельгардт избрал свое имение Батищево в Дорогобужском уезде Смоленской губернии. 22 года он прожил там (1871–1893).
В марте 1871 г. М.Е.Салтыков-Щедрин предложил Энгельгардту «изобразить современное положение помещичьего и крестьянского хозяйства, сравнительно с таковым же до 1861 г.». С 1872 г. опальный ученый написал 12 писем «Из деревни» (35 печатных листов). В июне 1872 г. Салтыков-Щедрин прислал восторженный отклик: «Статьи ваши все до одной драгоценны… Каждая Ваша строка будет принята “Отечественными записками” с величайшей благодарностью». 11 писем были опубликованы в «Отечественных записках» (1872–1882), 12-е – в «Вестнике Европы» (1887, № 5), отдельные издания выходили в 1882, 1885, 1897, 1937, 1956, 1960, 1999 гг.
Письмами Энгельгардта зачитывалась вся культурная Россия. Они поражали неуемной энергией автора, тонкостью его наблюдений, неожиданностью обобщений, глубиной и объективностью их, точной характеристикой действительности, их отличала живость, яркость изложения, от них веяло искренней любовью к человеку труда, отечеству.
В первых письмах автор сравнивал свою столичную и деревенскую жизнь. «Три года назад я жил в Петербурге, служил профессором, получал почти 3000 рублей жалованья, занимался исследованиями об изомерных крезолах и дифенолах, ходил в тонких сапогах, в панталонах навыпуск, жил в таком теплом доме, что в комнатах можно было босиком ходить, ездил в каретах, ел устрицы у Эрбера, восхищался Лядовой в “Прекрасной Елене”, верил тому, что пишут в газетах… С деревней… был знаком только по повестям… А теперь я живу в деревне, в настоящей деревне, из которой осенью и весной иной раз выехать невозможно. Не служу, жалованья никакого не получаю, о крезолах и дифенолах забыл, занимаюсь хозяйством, сею лен и клевер, воспитываю телят и поросят, хожу в высоких сапогах с заложенными в голенища панталонами, живу в таком доме, что не только босиком по полу пройти нельзя, но не всегда и в валенках усидишь, – а ничего, здоров. Езжу в телеге или на бегунках, не только сам правлю лошадью, но подчас и сам запрягаю, ем щи с солониной… восхищаюсь песнями, которые “кричат” бабы, и пляскою под звуки голубца, не верю тому, что пишут в газетах… Удивительная разница…»
Тем не менее и в письмах, и в статье «Из истории моего хозяйства. 1876–1878» нет и тени уныния: «Вспоминая, как сожалели, причитали о моем несчастье, когда судьба выкинула меня в деревню, я невольно улыбаюсь. Теперь я благодарю судьбу… Здесь на этом вольном воздухе, на этом приволье полей и лесов, среди этого охватывающего человека, наполняющего все существо его дела, настоящего дела, здесь, среди этой невозмутимо спокойной, серой массы, среди этих людей, ежедневно совершающих, не сознавая того, геройские подвиги, как простое дело, здесь, в деревне, я познал сладость свободы, нашел покой, счастье, почувствовал у себя под ногами почву, сделался сыном своей родины, познал ее силу, могущество, богатство, непобедимость». В деревне Энгельгардт стал не только выдающимся писателем-публицистом, но и агрономом-практиком, основателем русской агрохимии.
Энгельгардт приехал в запущенное после 1861 г. имение, где из 560 га земли пахотных было 80 га. Он заменил трехполье 15-польным севооборотом с посевом клевера и льна, с внесением навоза по пару, а с 1885 г. – с применением минеральных удобрений. Урожаи ржи и овса удвоились, приобрели устойчивость. К 1893 г. пашня заняла 120 га. Блестящий результат Энгельгардт объяснил так: «Я веду хозяйство фабрично… при помощи артели людей, работающих сообща и харчующихся из общего котла».
С 1877 по 1887 г. в его имении работало около 80 молодых интеллигентов, желающих научиться ведению сельского хозяйства. Однако к 1884 г. ученый пришел к выводу, что «будущее не принадлежит таким хозяйствам, как мое. Будущее принадлежит хозяйствам тех людей, которые будут сами обрабатывать свою землю и вести хозяйство не единично, каждый сам по себе, но сообща». Охладев к интеллигентным артелям, ученый перешел к опытам с искусственными удобрениями.
В 1884 г. он «сделал экскурсию в Рославльский уезд Смоленской губернии и разыскал там фосфориты… К.В.Мясоедов (помещик, двоюродный брат известнейшего художника Г.Г.Мясоедова. – Г.Г.)… размолол их на простой мельнице. Весной 1885 г. он прислал для использования 100 пудов фосфоритной муки. Результат превзошел все ожидания. Фосфоритная мука, употребленная без навоза, на тощих почвах произвела поразительное действие как удобрение под рожь… Рожь… была гуще и выше ростом, перистее, отличалась темной зеленью, ранее выколосилась, стала ранее зреть… Ко времени жатвы… была много спелее… толще соломой, колосистее… В 1886 г. я употребил 400 пудов фосфоритной муки, в 1887 – 1300 пудов». «Фосфоритная мука есть превосходное средство для наших тощих северных почв», – заключил Энгельгардт на основании опытов. Их он описал в книге «О хозяйстве в северной России и применении в нем фосфоритов. Сборник статей А.Н.Энгельгардта из Батищева (1872–1888)» (Спб., 1888), а также в письмах «Из деревни».
«В 1887 г. В.В.Докучаев, В.И.Вернадский, П.А.Костычев, В.Г.Котельников и многие хозяева посетили Батищево, где видели результаты применения фосфоритов для удобрения под рожь… В.В.Докучаев был поражен». Еще в 1886 г. Костычев анализировал в Санкт-Петербурге образцы почв из Батищева. «Оказалось, что батищевские почвы содержат значительное количество фосфорной кислоты. Но фосфорная кислота находится в виде… соединений, которые не могут усвоять растения, поэтому прибавка фосфоритной муки производит гигантское действие».
Позже, по поручению Вольного экономического общества, в 1889 г. почвы Батищева детально исследовал на месте бывший ученик Докучаева А.Р.Ферхмин. Он установил, что все они одного типа – подзолистые суглинки. Стала ясна правота заключения Энгельгардта: «Вся штука в том, что нужно применять фосфориты на плохих землях».
С 1887 г. Департамент земледелия стал выделять Энгельгардту средства для приобретения фосфоритной муки под опыты. Анализами муки, поступавшей из разных мест, а также аналогичными анализами почв и продуктов полей постоянно занимались Лачинов и Костычев.
Для достоверности выводов и расширения представлений об удобрительных возможностях фосфоритов Энгельгардт выполнил такое число исследований, которое посильно агрохимической опытной станции. Он изучал действие и последействие фосфоритной муки не только на рожь, но и на ряд иных культур, сравнивал ее действие с действием извести, мела, известкового туфа, навоза и таких фосфорных удобрений, как костяная мука, томасов шлак, суперфосфат, проводил сравнительную оценку «муки», полученной из разных российских фосфоритов (смоленских, рязанских, костромских), выяснял, как влияет процентное содержание в ней фосфорной кислоты и степень измельчения фосфорита на урожайность растений, исследовал эффективность «муки» в зависимости от типа нечерноземных почв и хозяйственной истории участков, выявлял действие ее в сочетании с навозом и калийными удобрениями (каинитом, глауконитовым песком, древесной золой), определял зависимость действия «муки» от размещения удобряемого участка в севообороте.
Полученные результаты ученый описал, по подсчетам профессора А.Г.Шестакова, более чем в 30 статьях. Свою деятельность по применению искусственных удобрений и созданию системы земледелия в нечерноземной полосе России Энгельгардт подытожил в книге «Фосфориты и сидерация» (СПб.,1891).
Многочисленными и многолетними опытами он опроверг выводы двадцатилетней давности. Тогда, в 1867–1869 гг., по инициативе экономиста А.П.Людоговского и под руководством химика Д.И.Менделеева Вольное экономическое общество провело первые в России научные опыты с минеральными удобрениями. Опыты пришлись на неблагоприятные по метеорологическим условиям годы. Ни фосфорные, ни калийные удобрения, о которых ратовал Либих, не оказали положительного действия. «Навоз, хорошая обработка и известкование, а не фосфаты нужны нам» – таково было заключение исследователей.
В 1891 г. Энгельгардт представил Департаменту земледелия и сельской промышленности отчет с выводами: «Фосфоритование – самое действенное средство для истощенных северных почв, не содержащих достаточно фосфорной кислоты в усвояемом растениями состоянии. Время фосфоритов приспело». «Фосфориты и сидерация – вот средства для приведения в культурное состояние громадной массы северных земель, лежащих теперь впусте». Для разумного применения удобрений он рекомендовал считаться с особенностями растений и почвенными условиями: «Где фосфорит, где известь, где глауконитовый песок – по времени и месту».
Вольное экономическое общество за «введение в России фосфорита» избрало Энгельгардта своим почетным членом и присудило ему золотую медаль. Министерство государственных имуществ за двадцатилетнюю деятельность в области сельского хозяйства наградило его премией (5000 рублей). А также приняло решение выдавать ежегодно на работы, связанные с опытами, по 3000 рублей (половину суммы – на оплату труда, другую половину – непосредственно на опыты).
Окрыленный поддержкой, Энгельгардт наметил широкий план продолжения опытов. В письмах любимым ученикам – министру А.С.Ермолову и профессору П.А.Костычеву поделился радостью по поводу обнаруженного им в 1892 г. действия каинита на клевер. «Стоит только на чахлую бледную отаву после скоса плохого клевера бросить горсть каинита, чтобы на этом месте через месяц появились роскошные темно-зеленые кусты. Откуда что берется!»
Между тем незаметно подкралась болезнь. Костычеву он жаловался на кашель, болезнь ног, удушье, подозрительную полноту. В конце 1892 г. последовало несколько острых приступов. 21.01.(02.02.) 1893 г. наступил паралич сердца.
11.02.1893 г. в Санкт-Петербурге состоялось заседание отделения химии РФХО. С сообщениями о смерти А.Н.Энгельгардта выступили Н.А.Меншуткин и Н.Н.Бекетов. Все центральные газеты, журналы России поместили некрологи. Много хорошего было сказано в память о человеке, ученом и гражданине России – А.Н.Энгельгардте.
Самые достойные Энгельгардта слова нашел 24-летний В.И.Вернадский в письмах к жене летом 1887 г. Тогда по заданию Вольного экономического общества он приехал обследовать рославльские фосфориты, навестил ученого в Батищеве и поделился впечатлениями об Александре Николаевиче: «Это высокий старик, с умным энергическим лицом, с седой бородой и седыми до плеч волосами. Лицо мне его очень понравилось… По-моему, это один из самых замечательных людей, каких мне только случалось видеть…
Меня всегда поражало то, что человек, удалившийся так глубоко в глухую провинцию, сумел и смог влиять на жизнь и склад интеллигенции, на брожение умов, писавши очень, крайне мало. И мне казалось, что такой человек не пропал для родной страны, сделал свое дело для развития русского народа, а следовательно, и всего человечества…
Вред, нанесенный ссылкой… сделался мне ясен только теперь. Я увидел перед собой редкий тип мощного ученого профессора, способного завлекать толпы слушателей, направлять их на все доброе, хорошее, честное; человека, преисполненного редкой энергией, одаренного редкой привлекательностью, живостью ума и отзывчивостью. Такие люди родятся не часто… При виде его… мне вдруг сделалось ясным, как много зла сделано всем, России, оттого, что такой человек был оторван от дела, ему сродного… Конечно, он и тут сделал, но то, что он сделал тут, – очень мало по сравнению с тем, что он мог и должен был сделать».
Л и т е р а т у р а
БСЭ. М.: Советская энциклопедия, 1957, т. 49.; Вернадский
В.И. Письма Н.Е.Вернадской 1886–1889. М.: Наука, 1988, №
23, № 24; Волков В.А. и др. Выдающиеся химики
мира: Биографический справочник. М.: Высшая школа,
1991; Любарская Л.С. Выдающийся деятель русской
агрохимии А.Н.Энгельгардт. Земледелие, 1953, № 6, с.
106–110; Нечуятов П.А. Александр Николаевич
Энгельгардт. Очерк жизни и деятельности.
Смоленск, 1957; Соловьев Ю.И. История химии в
России. Научные центры и основные направления
исследований. М.: Наука, 1985; Тихонова А.В. Род
Энгельгардтов в истории России ХVII–ХХ веков.
Смоленск, 2001; Энгельгардт А.Н. Избранные
сочинения. М.: Сельхозгиз, 1959; Энгельгардт А.Н.
Из деревни. 12 писем 1872–1887. М.: Сельхозгиз, 1960;
Энгельгардт А.Н. Ученые-химики Смоленщины:
Учебное пособие. Смоленск: СГПИ, 1996, с. 70–74;
Энгельгардт А.Н. Смоленская область.
Энциклопедия. Смоленск: СГПУ, 2001,
т. 1. с. 285–286.