ПРОФИЛЬНЫЕ
(в том числе и химические)
классы: PRO и CONTRA

С.С.БЕРДОНОСОВ,
доктор химических наук
(химический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова,
школа № 171, г. Москва)

Сначала немного из личного опыта. В 1966 г. или 1967 г. меня направили преподавать химию в физико-математическую школу-интернат № 18 г. Москвы, которую организовал академик А.Н.Колмогоров. В каждом классе по 30–32 мальчика и по 1–3 девочки. Учеников для интерната Колмогоров отбирал сам примерно с трети европейской части России, бывая на олимпиадах, беседуя с учащимися, их родителями и учителями. Отбирал, по-моему, действительно лучших по способностям к математике (и физике).

Один из величайших математиков мира, Колмогоров был также прекрасным педагогом и воспитателем, читал учащимся лекции, ходил с ними в походы, участвовал в большинстве школьных мероприятий. Он узнал от ребят, что появился новый учитель химии, и несколько раз приходил ко мне на уроки, по-моему, прежде всего для того, чтобы посмотреть: не переманиваю ли я его учеников в химию.

Учиться в интернате, как я видел, было тяжело. Все дни недели, кроме воскресенья, с утра и до примерно 3 часов дня были аудиторные занятия. Потом занятия продолжались до вечера с участием воспитателей и студентов старших курсов мехмата МГУ им. М.В.Ломоносова. Студенты пытались объяснить учащимся прежде всего то, что имел в виду в своих лекциях Колмогоров. Не совсем уверен, что они сами понимали всю глубину сказанного академиком. У учеников не было привычной домашней опеки, родителей заменяли воспитатели…

У Колмогорова была ясная и четкая цель «профильного» обучения. Как правило, большие открытия в математике математики делают в возрасте до 25–28 лет, а при обычном течении дел только в 25–26 лет завершается обучение в аспирантуре. На большие открытия времени остается мало. Поэтому надо изменить обучение математике (А.Н.Колмогоров особенно болел за математику), и это изменение должно заключаться прежде всего в том, что тот материал, который студенты изучают на
1–2-м (а частично и на 3-м) курсах мехмата, надо перенести в школу. Тогда у математика-выпускника вуза, учившегося по новой программе в школе, прибавится несколько лет на продвижение вперед всей математической науки.

Ко времени начала моей работы в школе-интернате А.Н.Колмогорова таких, кто бы уже окончил МГУ им. М.В.Ломоносова или МИФИ, не было, не было и больших открытий у выпускников школы. Я пытался выяснить, в чем же Андрей Николаевич видит эффективность работы интерната (а работа в нем требовала полной отдачи и самоотверженной работы не только учащихся, но и преподавателей). Его ответ примерно был таким: «Посмотрите, из 100 выпускников нашего интерната в этом году в МГУ, МИФИ, другие наиболее престижные вузы Москвы поступило 97 учащихся. Это намного выше, чем из любой другой школы. Конкурс в эти вузы 4–5 человек на место, а то и больше». Я возражал: «Но ведь вы отобрали лучших учеников. Они, возможно, поступили бы и оставаясь в своих школах, в родительских домах (в подавляющем большинстве ученики были из вполне благополучных семей и, как я видел, скучали по дому). Вот если отобрать 200 учеников, а в интернат взять случайным образом из них только половину, а потом сравнить судьбу и тех и других». На это предложение Колмогоров возражал: «Нет, лучшие ученики должны учиться у нас…»

Этот разговор так и остался неоконченным. Я знаю, что подавляющее большинство выпускников школы-интерната А.Н.Колмогорова с восторгом отзываются и о своем учителе, и о проведенных в ней годах. Но даже это, по-моему, не может быть окончательным аргументом в пользу такого профильного обучения. Может, если бы дети оставались в своих школах, гуляли по выходным с родителями, делились своими знаниями в «старых» школах с товарищами, им бы было лучше, да и лучше было бы их соклассникам, обескровленным изъятием из классов их наиболее способных товарищей? Кто знает ответ на этот вопрос…

Регулярно в печати появляются сообщения о больших достижениях в области математики, о доказательствах тех или иных сложнейших теорем. Ни разу не слышал, чтобы при этом говорили: «Это сделал бывший выпускник 18-й школы-интерната» (отмечу, что интернат теперь называется «Специальный учебно-научный центр довузовской подготовки им. А.Н.Колмогорова» и имеет статус подразделения МГУ им. М.В.Ломоносова). Хотя, может, по части больших открытий выпускников интерната я и ошибаюсь…

Как бы то ни было, у Колмогорова была четкая цель «профильного» изучения математики и физики, большие возможности по реализации своих планов и огромное желание бескорыстно передавать свои знания юному поколению учеников.

Мне самому пришлось длительное время работать с учащимися средней школы, которые к 9-му классу выбрали химию своей профессией, вести занятия в фактически профильных химических классах. С 1970 г. по 2002 г. я вел занятия и руководил работой вечерней двухгодичной Школы юного химика (ШЮХ) при химфаке МГУ. Занятия проходили в вечернее время 2–3 раза в неделю. Начиная с весны 1972 г., каждый год школа выпускала 25–35 учащихся, которые затем поступали на химфак МГУ, другие естественно-научные факультеты нашего университета, а также в МИТХТ
им. М.В.Ломоносова, МХТИ им. Д.И.Менделеева. Небольшое число выпускников продолжало обучение в медицинских вузах.

С 1974 г. по настоящее время я руковожу работой химических (в настоящее время лицейских) классов школы № 171 г. Москвы и вместе со своими коллегами по химфаку МГУ веду в этих классах уроки по химии. Выпусков у нас было уже 31. Нужно отметить, что и в этом случае для профильных классов была четко сформулированная цель – ориентировать москвичей на поступление на химфак МГУ, обеспечить приток на него хорошо подготовленных абитуриентов и дать возможность учащимся из самых разных социальных слоев хорошо подготовиться к поступлению в МГУ. Обучение в ШЮХ и в химических классах школы № 171 всегда для всех учащихся было и остается бесплатным. Никаких денег с родителей учащихся преподаватели химфака МГУ не берут.

Должен отметить, что все эти 36 лет я постоянно чувствую большую поддержку своей работы с учащимися всего нашего многотысячного факультета и его администрации. Менялись деканы факультета (ими были профессор И.В.Березин, профессор Ю.Я.Кузяков, в настоящее время наш декан – академик РАН В.В.Лунин), менялись заместители декана по учебной работе (сейчас нам в работе помогает профессор Н.Е.Кузьменко), менялся социальный строй нашего общества, но все годы я постоянно ощущал и помощь, и поддержку родного факультета. Постоянно на факультете находились и находятся энтузиасты – преподаватели, готовые не за страх, а за совесть работать с юными химиками.

Среди наших выпускников уже много докторов наук и профессоров, работающих не только в Москве, но и в крупнейших научных центрах всего мира. В мае 2006 г. наша выпускница О.А.Донцова избрана членом-корреспондентом РАН. Среди наших учащихся были и первые призеры, и просто призеры Всемирной химической олимпиады, олимпиад других уровней. Судя по всему, выпускники нашей школы хорошо отзываются об учебе в этих классах (см., в частности, их отзывы в сборнике [1]).

Так что же, наш опыт позволяет поддержать идею всеобщей профилизации старших классов средней школы? Нет и еще раз нет. У нас с самого начала были четкая цель и заказчик нашей работы. Наша задача – не просто сеять среди учащихся зерна химических знаний и отвлекать их «от улицы» показом занимательных опытов, а обеспечить углубленные знания тем, кто уже к 14–15 годам осознанно выбрал (или ему кажется, что выбрал) химию своей профессией и собирается далее продолжать химическое образование. Впрочем, на вопрос, аналогичный тому, который я когда-то задавал себе, работая в школе А.Н.Колмогорова: «А без химических классов у учеников, их окончивших, жизнь сложилась бы лучше или хуже?», по-моему, так и нет однозначного ответа…

При организации профильного химического образования нужно иметь в виду следующее. У многих учащихся в настоящее время складывается неверное представление о химии как о чем-то значительно более простом, чем математика и физика. Жидкости из двух пробирок смешали в стакане, написали об этом отчет на полстраницы – вот и вся химия, по мнению некоторых учащихся (особенно девочек). На самом же деле современная химия – сложная область естествознания и сложнейшие современные технологии. Понимание химии возможно только на базе использования достижений современных математики и физики. Учителями школы № 171 за многие годы работы разработаны авторские программы изучения математики, физики (и биологии) в химических классах, прошедшие всестороннюю экспертизу и одобренные как математиками, физиками и биологами, так и самими химиками (в частности, Методической комиссией нашего факультета) [2]. Работа по этим программам в школе требует больших усилий как со стороны учителей, так и учеников.

Сложнейшая проблема при организации работы в профильных химических классах – это организация практических работ. Химия –дисциплина экспериментальная, химические знания получают из результатов эксперимента. А современный эксперимент – это и сложное оборудование, и дорогие реактивы, и (что выступает при работе со школьниками на первое место) полное, стопроцентное обеспечение условий безопасности при проведении всех опытов. Для этого нужны и вытяжные шкафы, и защитные экраны, и стеклянная посуда, и нагревательные приборы, и хорошие весы, и сборники образующихся отходов, и служба удаления этих отходов, и многое другое.

Мы решаем проблему обеспечения надлежащих условий проведения химического эксперимента путем использования хорошо оборудованных практикумов нашего факультета (практикумов по неорганической, аналитической и органической химии). Для каждого практикума преподавателями написаны для учащихся соответствующие методические пособия. Могу констатировать, что за все время нашей работы со школьниками аварий, нанесших какой-либо ущерб здоровью учащихся, у нас не было. Понятно, что мы категорически против «домашних» лабораторий, домашних опытов, какой-либо самостоятельной работы школьников с химическими реактивами где бы то ни было. Любая работа с реактивами должна проводиться в присутствии преподавателя в специально оборудованном помещении. Здесь мы опираемся и на помощь родителей, и на помощь медицинских работников.

Конечно, выпускник химических классов должен знать современный язык международного общения – английский. К тому же он должен уметь пользоваться персональным компьютером, знать, как можно найти нужную информацию в Интернете. Поэтому в программе обучения учащихся по химическому профилю должно быть отведено время и иностранному языку, и овладению компьютерной грамотой. Только при соблюдении всех этих условий выпускник школы получит образование, которое позволит ему в дальнейшем найти достойное место работы и приспособиться к жизни даже в том случае, если как химик он реализовать себя не сможет.

Все перечисленное выше может рассматриваться и как аргументация в пользу организации профильных химических классов, и как аргументация против таких классов (и профильных классов вообще) – обеспечить по-настоящему углубленное изучение химии в школе очень сложно. Но, по моему мнению, самый главный аргумент против организации таких весьма узкопрофильных классов состоит в том, что к 14 годам (когда профиль надо выбирать) только весьма небольшая часть учащихся (не более 10–15%) может осознанно сказать, к какой профессии лежит душа.

Хотя некоторые авторы утверждают, что ответить на вопрос «Гожусь ли я в химики?» (и на аналогичные другие) можно на базе самоанализа и ответов на определенные тесты [3], мой жизненный опыт свидетельствует о том, что выбор между отдельными естественно-научными и техническими профессиями чаще всего довольно случаен и при этом вполне успешен и границы профессиональной ориентации в случае радиоинженера, программиста, химика-экспериментатора, химика-инженера и инженера-строителя весьма условны. К тому же, как показывает опыт, кандидат химических наук может стать прекрасным банкиром и торговым работником, в зависимости от того, как закрутит его судьба. А для возможности таких переходов (что в современной жизни часто крайне необходимо) нужно, чтобы базовая подготовка была универсальной и не ограничивала бы в дальнейшем развитие личности изучением в школе только химии.

Понятно, что 100, даже 200 химиков – выпускников школы – всегда будут востребованы в таком мегаполисе, как Москва. Вместе с тем кажется очевидным, что при организации профильных классов необходимы ясные представления о том, представители каких профессий будут востребованы в данном регионе, в стране в ближайшие 10–15 лет. Сейчас, например, много экономических профилей, но будут ли спустя 10–15 лет нужны стране в таком количестве экономисты и бухгалтеры?

Какие же нужны профили? Уместен вопрос: «Специалисты каких профилей и в каком количестве нужны будут Москве, стране в ближайшие годы?» На этот вопрос сколько-нибудь вразумительного ответа я ни разу не слышал. Зачем же тогда спешить внедрять всеобщую профилизацию? Предположим, что химических профильных классов в Москве будет 50. Смогут ли все их выпускники найти в дальнейшем применение своим знаниям и навыкам? По-моему, сначала должен быть разработан перспективный план развития нашего общества на ближайшие 20–30 лет, и уже в соответствии с этим планом следует проводить профилизацию средней школы. С этим все как будто согласны, но перспективных планов как не было, так и нет, а команда «Даешь профили!» уже отдана, и некоторые работники образования спешат отчитаться о ее выполнении.

Часто аргумент «за профили» звучит примерно так: невозможно всех учить всему, и если профили не организовывать, то нельзя справиться с перегрузкой учащихся, с невозможностью разгрузить программы. Однако, по-моему, профильное обучение, если оно организовано всерьез, разгрузки школьникам не обещает. Если профильное обучение в химическом классе не ограничивать только химией (а такое ограничение было бы крайне ошибочным), не известно еще, где нагрузка на учащегося будет меньше – в обычной школе или профильной. Во всяком случае у учащихся нескольких известных мне физико-математических школ Москвы нагрузка ничуть не меньше, чем у обычных школьников. А уж какая она была у учащихся школы-интерната А.Н.Колмогорова!

По-моему, никто не доказал, что учиться много, но с интересом вредно для здоровья. Обучение должно привить ученику интерес к учению, тягу к новым знаниям. А учиться с интересом можно и весело, и напряженно. Посмотрите: широко распространено мнение, что программы перегружены, что школьники буквально задавлены предметами, школой. А по моим наблюдениям, многие учащиеся старших классов игнорируют и уроки, и учебу. Сидят в сквериках, а то и в подвалах, курят, пьют (и не только пиво, успешно рекламируемое всюду и везде). Но все (или почти все), если верить результатам итоговых аттестаций, успешно заканчивают среднюю школу. Как отражается на здоровье наших детей такое их поведение? Чем мы в дальнейшем будем расплачиваться за высокую зарплату работников телевидения, за воспитание привычки «четыре пишем, два держим в уме»?

Очевидно, что учиться с интересом, упорно грызть гранит науки, стремиться приобрести различные полезные навыки можно только у интересных, искусных учителей. Много ли таких сейчас в школе? Конечно, всегда (особенно в нашей стране) есть и будут энтузиасты, готовые отдать все свое время, все свои силы учащимся за любую, даже просто нищенскую зарплату. Но ориентировать массовую школу на работу таких учителей вряд ли оправдано. Хотя зарплату учителям и повышают, но она как была низкой, так и остается на уровне зарплаты московского дворника (или даже меньше ее). Конечно, работа дворника тоже сложна, но разве можно ее сравнить с работой учителя, которому родители доверяют самое ценное, что у них есть, – своих детей! А на низкую зарплату разве может быть приток в учительство наиболее талантливой, наиболее способной части нашего общества?

По-моему, в деле реформирования нашего школьного образования лучше всего пойти следующим путем. Можно ввести два направления образования в старших классах – гуманитарное и научно-техническое (аналогично тому, как раньше были гимназии и реальные училища). Это можно сделать еще и потому, что к 13–14 годам гуманитарные и математико-технические способности и наклонности в той или иной степени проявляются у большинства учащихся и разделить учащихся по этим двум направлениям обучения, вероятно, оправдано. И разгрузку учеников можно будет обеспечить, и общую подготовку сохранить. Хотя, возможно, и с таким всеобщим разделением спешить не стоит.

Так что у меня аргументов contra всеобщего профильного образования набралось значительно больше, чем pro. Только прислушается ли к ним хоть кто-нибудь из «верхов»?

Л и т е р а т у р а

1. Сборник «Наш дом – химические классы школы № 171. 30-летию работы химических классов посвящается». М.: Химический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, 2004, 68 с.

2. Сборник программ углубленного изучения предметов в химических лицейских классах средней школы № 171 г. Москвы. М.: Химический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, 2004, 84 с.

3. Лисичкин Г.В., Коробейникова Л.А. Годитесь ли вы в химики? М.: Академкнига, 2003, 143 с.