Химические приключения
Шерлока Холмса

Отравление в Вест-Килберне

Окончание. Начало в № 1/2003

Разгадка

Холмс поднял прибор и показал на желтые кристаллики:
– Это желтая кровяная соль, которую используют на многих мануфактурах для получения красителей. Ее второе название – «синькали». Вот кусочек воска: он становится мягким, если его размять руками или просто нагреть. Воск нужен, чтобы заклеить носик воронки, что я и делаю – вот так.
Затем он вставил воронку в горлышко колбы, осторожно прижал, слегка покрутил ее в одну и другую сторону и снова обратился к нам:
– Теперь подготовлю серную кислоту. У меня она крепкая, 98%-я, и требует разбавления водой.
Холмс налил воды в стеклянную мензурку – цилиндр с метками, – поднес ее на уровень глаз, посмотрел на мениск, немного отлил, снова определил положение мениска и опрокинул мензурку в тонкостенный стакан. Его движения напоминали пассы опытного факира. Для меня, да и для большинства присутствующих все его действия и впрямь были фокусами. В другую мензурку он аккуратно – так чтобы струя была тонкой и лилась по стенке – налил до нужного уровня маслянистой на вид кислоты и медленно перелил в тот же стакан. Раздался своеобразный шум, внутри стакана появились пары.
– Раствор сильно разогревается, – сказал он, придавая вращательное движение жидкости в стакане. – Чтобы не ждать, пока он остынет, для нашего опыта я заранее приготовил кислоту нужной концентрации. Вот она, уже остывшая, в этой бутылочке. – На белой этикетке действительно было написано «Кислота Ш.Х.». – Выливаю ее в воронку.
Все сидели, внимательно наблюдая и не произнося ни слова.
На дровах в камине весело играли язычки пламени. Проведя рукой по каминной полке, Холмс нашел место, в котором глазурованные кирпичи уже разогрелись, и осторожно поставил туда только что заполненный им стеклянный прибор.
Неожиданно раздался голос племянника погибшего:
– Холмс, вы рискуете нашими жизнями, уберите колбу с камина.
– Почему же, Ричард? – невозмутимо задал вопрос мой друг. – Сейчас будет самое интересное.
– В таком случае, – он встал и резко отодвинул стул, – позвольте мне удалиться, я не желаю…
– Стеббинс! – повелительно воскликнул Холмс, и рослая фигура сержанта выросла за спиной нервничающего молодого человека. Инспектор Лестрейд тоже приблизился к нему, готовый действовать: он если и не понимал замысла Холмса, то чувствовал напряжение и угадывал близкую развязку затеянного спектакля.
– Ваши страхи выдают вас как преступника, – обратился Холмс к Ричарду. – Вы, кажется, здесь единственный, кто окончил фармацевтические курсы и имеет навыки работы с химикатами. Я обвиняю вас в злонамеренном убийстве вашего дяди лорда Бэкуотера. Только вы понимаете суть того, что я сейчас делаю, только вы представляете себе возможные последствия моего эксперимента, только вы наверняка знаете, зачем мне понадобилась лестница, и только вы один могли подготовить и осуществить это коварное отравление!
Восковый шарик в носике воронки постепенно оплавлялся, терял первоначальную форму, на порошок упала капля расплавленного воска.
– Прекратите свой опыт! Вы всех нас отравите. Кислота вот-вот просочится через воск, – нервничал Ричард.
– Успокойтесь, леди и джентльмены. Еще одного отравления не будет, никакого вреда опыт не причинит. Я принял все меры предосторожности и вместо серной кислоты налил в воронку жидкость, которую обозначил как «Кислота Ш.Х.», – обыкновенный и безвредный глицерин. Преступник найден, с доказательствами преступления и с его мотивами Лестрейд теперь справится сам, а мне осталось лишь пояснить, как был осуществлен дьявольский план.
– Вы не можете доказать, что это сделал я! – громко произнес несколько опомнившийся Ричард. – Я, как и вы, лишь догадался о причине смерти.
– Доказательства? Суд получит самые прямые и неопровержимые доказательства того, что именно вы совершили убийство. Вспомните, что еще кроме готового к действию прибора было оставлено за керамическим гербом? Пробка, обыкновенная каучуковая пробка, которая предназначалась для затыкания в непредвиденных обстоятельствах отверстия для выхода газа из аппарата. Вы не могли не побеспокоиться о своей безопасности, а когда вся подготовка прошла нормально, оставили ненужную пробку наверху.
– Да, пробка – улика, и еще какая! – В голосе племянника слышалось все больше уверенности в себе.
– Согласен, согласен, – начал Холмс мягко, – сама пробка не так интересна. Однако на ее смазанной поверхности – четкие следы трех ваших пальцев. Скотланд-Ярд пока еще не ввел в широкую практику регистрацию отпечатков пальцев и идентификацию по ним личности. Я знаю, что вот-вот выйдет в свет монография Гальтона об этом способе. Система безупречна: вероятность полного совпадения кожных узоров у двух людей равна 1:64 000 000 000. Так говорит наука.
Когда Стеббинс увел озлобленного племянника, Холмс продолжил:
– После того как я остался в библиотеке один и закурил сигару, то прежде всего осмотрел лестницу, о которой так беспокоился племянник лорда. Потом я с ее помощью обследовал верхние книжные полки, надеясь найти пузырек с ядом или из-под яда. И лишь при осмотре верхней части камина обнаружил бесспорную улику, хотя и совсем не то, что искал, – вот этот прибор и рядом с ним пробку.
Сделанный мною ночью химический анализ, казалось, не дал ничего интересного: в колбе был скорее всего сернокислый раствор железо-калиевых квасцов, но на поверхности раствора плавал кусочек воска. Вы знаете мой метод. Найденного оказалось достаточно, чтобы после раздумий понять, как произошло преступление. Квасцы – это продукт реакции желтой кровяной соли с серной кислотой. Другой продукт – сильно ядовитый и летучий циановодород, компонент синильной кислоты. Недаром от бархатных штор в библиотеке исходил слабый запах миндаля: ворсистая ткань хорошо впитывает и удерживает запахи.
Надо сказать, что преступник проявил незаурядный талант экспериментатора, но направил его на злые цели. Зная о привычках лорда, он заранее приготовил прибор, который при нагревании начинал выделять циановодород. После того как затопили камин, кирпичи медленно разогрелись, слегка нагрели прибор, воск расплавился, и разбавленная серная кислота вступила в реакцию с желтой кровяной солью.
Преступление готовилось длительное время. Ричарду удалось с большой точностью вычислить необходимые количества химикатов и предусмотреть удаление основных улик. Все было рассчитано так, что комната заполнилась ядовитым газом за время выкуривания половины сигары. Потом сильная вентиляция вытянула этот газ в трубу. Только хорошие профессиональные знания и большой опыт доктора Филдмена и моего верного спутника доктора Ватсона заставили меня отказаться от версии отравления лорда угарным газом.
Мне помогла и элементарная наблюдательность. Ричард не случайно пытался скрыть от моего взора свою ладонь: его длительные эксперименты с серной кислотой оставили на руке характерные следы ожогов. В своих размышлениях я с самого начала учитывал использование кислоты.
– Ужасное преступление. При расследовании вы, кажется, так разволновались, что снова начали курить сигары? – осведомился я. – В последнее время вы ведь предпочитали трубочный табак.
– И я остаюсь верным своим курительным трубкам. Сигара понадобилась для другого. Измерив скорость выкуривания сигары и длину выжженного следа на ковре, я узнал, что лорд выронил ее через 18–20 минут после того, как закурил. Камин затопили, по словам дворецкого, пятью минутами раньше. Верхняя часть камина нагревается довольно быстро: там тонкие стенки, которые соприкасаются с металлической трубой. Все это мне пригодилось, чтобы рассчитать, какое количество химикатов использовал преступник.
– Преступлений без мотива не бывает. Зачем племянник пошел на преступление?
– Этого я сказать не могу. Мотивы можно было бы установить, тщательно опросив присутствующих здесь уважаемых членов семьи лорда. Но на опрос всех восьмерых и наведение необходимых справок потребовалось бы немало дней. Поэтому я и решил действовать иначе, тем более что племянник своей заботой о возвращении лестницы в библиотеку вызвал у меня кое-какие подозрения. Если бы лестницу из комнаты не унесли, он бы наверняка нашел возможность уничтожить главную улику – вот этот прибор. Тогда раскрыть преступление вряд бы вообще удалось.
Улики в виде отпечатков пальцев еще слишком необычны в судебной практике. Что касается других улик, уверен: они найдутся при тщательном обыске комнаты Ричарда или какого-либо помещения, где он часто бывал. Вряд ли при таких сложностях в ходе подготовки преступления он сумел уничтожить все следы этой подготовки. Уважаемый Лестрейд, вы найдете улики сами или перепоручите это инспектору Мак-Дональду?
Лестрейд счел нужным промолчать: Холмс снова показал себя выше профессионалов Скотланд-Ярда.
Мы с Холмсом возвращались на Бейкер-стрит, и я начал было извиняться за то, что отвлек его от расследования, которым он был занят, что стало причиной бессонной ночи. Но он с улыбкой перебил меня:
– Друг мой Ватсон, прекратите. Вы для меня всегда – буревестник преступлений. Дело в Вест-Килберне оказалось интереснее, чем расследование подленького жульничества и мелочного воровства, ставших обычаем компании «Локус-Спринт». До вчерашнего дня я было начал побаиваться: как бы с этакой мелкой практикой мне впрямь не превратиться в агента по розыску пропавших карандашей и по наставлению недорослей на путь истинный. Я обещал эту дрянную фирму с нелепым названием поставить на должное место и еще успею сделать это. Не зря одно из значений английского слова «локус» как раз означает «место».
Кстати, вы обязательно должны описать случай в Вест-Килберне, чтобы показать роль опытных врачей в раскрытии этого преступления, ведь лондонские газеты завтра снова будут полны восторгов по поводу умелых действий славного инспектора Лестрейда.
А по ночам, вы правы, все же лучше спать.

Э.Г.РАКОВ