Д.И.Менделеев и Петербургская академия наук

Первой «научной ступенью» в академии была должность адъюнкта. 8 октября 1874 г. (все даты даются по старому стилю) академики Н.Н.Зинин, А.М.Бутлеров, А.Н.Савич и И.И.Сомов внесли в Физико-математическое отделение академии «Предложение об избрании профессора Менделеева в адъюнкты Академии по химии». Подписавшие документ подчеркивали важность исследований ученого по расширению жидкостей при нагревании выше точки кипения и по изучению соединений спирта с водой; особо они упоминали цикл его статей, «положивших начала новой рациональной системе элементов», а также фундаментальный труд Менделеева «Основы химии» – «курс, подобного которому не отыщется и в заграничной химической литературе».

Однако благим пожеланиям четырех академиков не суждено было сбыться. В академии в это время имелись два вакантных адъюнктских места, но они не были прикреплены к определенным кафедрам. Зинин и Бутлеров специально попросили академию передать одну из вакансий кафедре химии. Однако Отделение 23 октября большинством голосов постановило, что «оно не предоставляет для химии ни одного из двух имеющихся вакантных мест».

Спустя два года (16 ноября 1876 г.) отделения Академии наук выдвинули кандидатов на вакантные места членов-корреспондентов. Среди претендентов-химиков фигурировал и Менделеев; его кандидатуру, в частности, поддерживали Бутлеров и Кокшаров. На сей раз специально отмечались заслуги Менделеева в уточнении атомных весов некоторых элементов и предсказании существования новых элементов (на основании периодической системы), что, в частности, нашло подтверждение в открытии галлия (1875) французским ученым П.Э.Лекоком де Буабодраном. Баллотирование происходило 30 ноября. Из 20 присутствовавших академиков 17 проголосовали «за».

20 января 1877 г. непременный секретарь академии К.С.Веселовский уведомил ученого об избрании «по разряду физических наук» и препроводил ему диплом на латинском языке. В русском переводе текст диплома звучал так:

«Императорская Санкт-Петербургская Академия наук, согласно установленному порядку, избрала своим членом-корреспондентом по разряду физики славнейшего мужа Дмитрия Ивановича Менделеева, ординарного профессора химии Императорского Санкт-Петербургского университета, за исключительные заслуги в развитии наук и публично утвердила избрание декабря 29 дня 1876 г.».

Остается, между прочим, неясным, почему Менделеев был избран «по разряду физики». Вероятно, академики посчитали, что достижения ученого в большей степени соответствуют физическим, а не химическим реалиям. Но, пожалуй, была в этом решении и определенная доля истины: ведь физическая «составляющая» научной деятельности Менделеева (особенно в последующие годы) оказалась достаточно весомой.

22 января 1877 г. Менделеев послал в академию краткое благодарственное письмо, в котором говорил: «Академия оказала мне такую высокую честь, какая не соответствует моей скромной деятельности на поприще наук. Спешу, однако, выразить высокому собранию русских ученых мою искреннюю признательность и заверить, что постараюсь и впредь приложить посильные труды к процветанию дела науки в России».

Содержание письма было, разумеется, ритуальным для подобных случаев. Менделеев знал себе истинную цену, как и многие его отечественные и зарубежные коллеги. Ведь в составе Петербургской академии немало было в ту пору действительных членов, которые не оставили сколь-либо заметного следа в истории науки...

Однако Менделеев так и не стал русским академиком. А с его баллотированием на академическое звание оказалась связанной история, которую иначе как прискорбной и не назовешь.

Отечественная химия понесла огромную утрату: 6 февраля 1880 г. скончался Н.Н.Зинин. При физико-математическом отделении академии освободилась кафедра технологии и химии. В шестимесячный срок она должна была быть заполнена, но единого мнения о возможных кандидатах не сложилось. Тогда П.Л.Чебышев, Ф.В.Овсянников, Н.И.Кокшаров и А.М.Бутлеров подали представление об избрании в экстраординарные академики Д.И.Менделеева.

В этом документе подробно перечислялись заслуги ученого и, пожалуй, впервые были представлены исчерпывающие сведения о его творческой деятельности. Большая часть текста была посвящена открытию периодического закона и предсказанию существования новых элементов (в 1879 г. был открыт еще и скандий). Подробно характеризовались работы Менделеева в области общей химии и физикохимии и отмечалось, что «его труды в области прикладной химии нашли себе достойную оценку в наших административных сферах», в частности труды в области химических производств. Впервые была дана оценка менделеевской идее о происхождении нефти неорганическим путем. Высоко были оценены и результаты сельскохозяйственных опытов Менделеева, которые тот проводил в с. Боблове.

Словом, подписанное четырьмя крупнейшими русскими учеными представление являло собой своеобразную энциклопедическую статью, посвященную деятельности Менделеева. Она завершалась словами: «Профессор Менделеев первенствует в русской химии, и мы смеем думать, разделяя общее мнение русских химиков, что ему принадлежит по праву место в первенствующем ученом сословии Российской Империи. Присоединением профессора Менделеева к своей среде Академия почтит русскую науку, а следовательно, и себя самое как ее верховную представительницу».

Под текстом стояла дата: 28 октября 1880 г.

Баллотирование состоялось 11 ноября того же года. На заседании присутствовали 18 человек. Нелишне привести их список: президент Ф.П.Литке (по уставу академии он имел два голоса), вице-президент В.Я.Буняковский, непременный секретарь К.С.Веселовский, академики Г.Н.Гельмерсен, П.Л.Чебышев, О.В.Струве, Ф.В.Овсянников, Л.И.Шренк, Н.И.Кокшаров, А.Н.Савич, Г.И.Вильд, К.И.Максимович, А.М.Бутлеров, А.А.Штраух, Ф.Б.Шмидт, А.В.Гадолин и адъюнкты А.С.Фаминцын, Н.Н.Алексеев. Химики составляли среди них меньшинство. Для избрания требовалось 2/3 голосов.

Казалось, не могло быть сомнений в благоприятном исходе голосования. Увы! Академики не пожелали почтить ни «русскую науку», ни «себя самое». Менделеев получил всего девять «белых шаров» (что означало «за»).

«Не признан избранным», – гласило заключение протокола. Потом стало известно, что за кандидатуру Менделеева проголосовали все химики, а также математики Чебышев и Буняковский, физиолог Овсянников и астроном Струве.

Историки науки расходятся во мнениях, что стало причиной столь вопиющей несправедливости. Одни считают, что сыграло роль так называемое «немецкое засилье» в академии, поскольку довольно многочисленную группу в ней составляли ученые нерусского (главным образом немецкого) происхождения. Однако подобный аргумент может быть признан обоснованным лишь отчасти. Скорее всего дело состояло в другом. Руководящие круги академии отнюдь не были независимыми в принимаемых решениях, а вынуждены были учитывать мнение властей предержащих. Менделеев же представлял собой личность самостоятельную. Он был тверд в своих мнениях и убеждениях и отстаивал их с присущей ему резкостью (иногда, быть может, излишней); это вызывало к нему недоброжелательность в кругах высшей правительственной бюрократии, которую не интересовали подлинные научные заслуги ученого. Прогрессивные идеи Менделеева, касавшиеся промышленных и экономических проблем, нередко вызывали раздражение в правительственных инстанциях (хотя многие из этих идей впоследствии оказались плодотворными).

Так или иначе, 11 ноября 1880 г. стало «черным днем» отечественной науки и вызвало, по выражению биографов Менделеева В.Е.Тищенко и М.Н.Младенцева, «мировой скандал».

Реакция русской общественности на случившееся событие оказалась мгновенной и исключительно резкой. Многие научные общества и университеты один за другим незамедлительно избрали Менделеева своим почетным членом. Из разных уголков России на его имя поступали телеграммы с выражением глубокого уважения и сочувствия. Например, в газете «Голос» 23 ноября был опубликован протест, подписанный группой профессоров Петербургского, Московского, Киевского, Харьковского, Новороссийского, Варшавского и Казанского университетов, Медико-хирургической и Петровской сельскохозяйственной академий, Московского технического училища и ряда других учебных заведений. «Бесспорность заслуг кандидата, известность его за границей делают совершенно необъяснимым его забаллотирование» – таков был главный вывод их письма.

По злой иронии судьбы в тот же день, 11 ноября 1880 г., адъюнктом по астрономии был избран О.Баклунд – швед, почти не говоривший по-русски. Академическая же вакансия так и осталась незаполненной.

Как же сам Дмитрий Иванович отнесся к столь печальному событию в своей биографии?

По словам Тищенко и Младенцева, это «забаллотирование было не только большой обидой, но лишало его в будущем обеспеченного существования и возможности всецело отдаться науке». В эту пору ученый был стеснен в средствах, поскольку ему предстояли большие перемены в личной жизни (в апреле 1882 г. он сочетался вторым браком с Анной Ивановной Поповой). Кроме того, перед ним стоял вопрос об уходе из университета по выслуге 25 лет. Естественно, он испытал большой удар и по самолюбию.

Наиболее точно он описал свое состояние в письме к старому другу П.П.Алексееву, профессору Киевского университета (23 ноября 1880 г.): «Выбора в Академию я не желал, им остался бы недоволен, потому что там не надо, что я могу дать, а мне перестраивать себя уже не хочется. Ни важности заморской, ни солидной устойчивости в объекте знаний, ни напускного священнодействия в храме науки – ничего-то этого во мне быть не может, коли не было. И пришлось бы мне сглаживаться, а теперь противно мне это, пропала былая охота. Оттого и рад был... Тяжесть облегчается по добром размышлении, когда пришла верная догадка – ведь я лишь повод, подходящий случай, чтобы выразилась на мне охота ветхое заменить чем-то новеньким, да своим. Просветлело на душе, и я... готов хоть сам себе кадить, чтобы черта выкурить, иначе сказать, чтобы основы Академии преобразовать во что-нибудь новое, русское, свое, годное для всех вообще и в частности для научного движения в России».

Мысли о совершенно необходимой реорганизации Академии наук уже давно овладели ученым. И Менделеев обобщил их в статье «Какая же Академия нужна в России?». История ее написания и публикации сама по себе представляет огромный интерес, но подробный рассказ об этом заслуживает, пожалуй, специального рассмотрения. Здесь мы ограничимся лишь краткой справкой. Менделеев продиктовал ее текст стенографистке 20–23 февраля 1882 г. Но стенограмма так и осталась в то время нерасшифрованной, т. к. ученый вскоре попросил вернуть ему тетради с записями, видимо, полагая, что публикация статьи по ряду причин не имеет смысла.

Статья пролежала в личном архиве Менделеева в Санкт-Петербургском университете более 60 лет, прежде чем попала в руки известного литературоведа и филолога Б.С.Мейлаха. Расшифровка ее текста представляла исключительную трудность, поскольку он был записан по давно устаревшей забытой стенографической системе. Ключ к расшифровке нашла опытнейшая стенографистка Ц.М.Пошеманская. Когда же работа была закончена, то выяснилось, что это стенографическая запись неизвестной статьи Д.И.Менделеева «Какая же Академия нужна в России?». Статья не была закончена, она обрывалась на полуслове (а, возможно, ее концовка была утеряна). Расшифрованный текст впервые был опубликован на страницах журнала «Новый мир» в 1966 г.

Содержание статьи поражает новизной и оригинальностью идей и их поистине исключительной смелостью (ведь она была продиктована в начале 1880-х гг., в период жесткой реакции, наступившей после убийства Александра II).

Исходная мысль Менделеева состояла в следующем: Академия наук в то время не имела того значения, какое она могла бы иметь не только для мировой науки, но и для насущных интересов самой России. Ученый считал, что академия к концу ХIХ в. «переродилась», потому что «принципы Императорской Академии взяли верх над началами русской Академии». Резкой критике подверг Менделеев и ее структуру, и ее отношения с верховной властью. Официальным лозунгом академии считался лозунг «чистой науки». Ученый же видел прогресс академии в теснейшей связи науки и жизни, в подчинении деятельности академии нуждам государства, в развитии производительных сил и разработке природных богатств страны, в популяризации знаний. Менделеев подчеркивал необходимость поиска новых, коллективных форм научных исследований; считал необходимым значительное расширение состава академии, поскольку к тому времени «движение науки усилиями единичных лиц заменилось таким, в котором общие усилия многих превосходят по результату усилия даже так называемых гениальных людей». Отсюда вытекала необходимость пересмотра системы выборов академиков и членов-корреспондентов. Академия, как полагал Менделеев, должна стать средоточием всех выдающихся ученых страны независимо от места проживания и характера постоянной службы.

Такова в самых общих чертах суть статьи Менделеева. Как здесь не вспомнить его слова из письма к Алексееву о том, чтобы «основы Академии преобразовать во что-нибудь... русское...». Провал ученого на выборах 11 ноября фактически и послужил ему поводом для постановки вопроса о положении в Академии наук и путях развития русской науки.

Между тем попытки выдвинуть кандидатуру Менделеева в академики продолжались. Вакансия оставалась незаполненной. Бутлеров, со своей стороны, снова предложил Менделеева, а также физикохимика Н.Н.Бекетова. Другие члены комиссии по выборам выдвинули химика-органика Ф.Ф.Бейльштейна, причем в качестве единственного кандидата. Выборы состоялись
12 января 1882 г., и 12 голосами против четырех (на собрании Физико-химического отделения) академиком был избран Бейльштейн. Однако при утверждении на Общем собрании академии он не получил необходимого числа голосов.

После смерти Бутлерова (5 августа 1886 г.), наиболее активно поддерживавшего кандидатуру Менделеева, в академии оказались вакантными уже две химические кафедры. Поскольку академиков-химиков в составе академии фактически не осталось, ботаник Фаминцын предпринял очередную попытку выдвинуть Менделеева. Но и его старания не увенчались успехом. 21 октября 1886 г. академиками стали Бекетов и Бейльштейн.

Вопрос об избрании Менделеева вставал еще раз в декабре 1899 г. (К тому времени он состоял уже членом десяти академий, почетным членом пяти университетов, нескольких десятков научных обществ разных стран и был управляющим Главной палаты мер и весов.) Это стало известно из письма президента академии Великого Князя Константина министру финансов С.Ю.Витте. Вот выдержки из этого письма (10 декабря 1899 г.):

«Вопрос о привлечении Д.И.Менделеева в среду Академии наук давно меня озабочивал. Еще в начале 90-х годов, вскоре по назначении меня президентом, когда было свежо впечатление забаллотирования знаменитого химика в академическом собрании, я прилагал усилия к исправлению этой ошибки. Но тогда же встретил непреодолимые мне затруднения... Если Д.И.Менделеев еще не состоит академиком, то вина этого обстоятельства не падает на президента. Остается еще узнать, захотел ли бы Дмитрий Иванович подвергнуться выборам после того, как в 80-х годах он был забаллотирован. Что же касается моего личного мнения, то я был бы очень рад, если бы Менделеев принадлежал к составу Академии и если бы существующие для этого препятствия могли быть преодолены...»

Фактически Константин Романов ограничился лишь констатацией фактов и выражением сожалений, хотя он, безусловно, мог бы существенно повлиять на положительное решение сакраментального вопроса...

Это письмо Витте передал Менделееву, у которого содержание письма вызвало раздражение, и ученый в резкой форме раз и навсегда отказался от баллотирования в академию.

 Л и т е р а т у р а

Тищенко В.Е., Младенцев М.Н. Дмитрий Иванович Менделеев. Его жизнь и деятельность. Университетский период. 1861–1890 гг.
(Сер. «Научное наследство».) М.: Наука, 1993, т. 21;
Фигуровский Н.А. Дмитрий Иванович Менделеев. 1834–1907. 2-е изд. (Сер. «Научно-биографическая литература».) М.: Наука, 1983; Менделеев Д.И. Какая же Академия нужна в России? Новый мир, 1966, № 12.