Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Химия»Содержание №28/2003

У истоков химии

Алхимия

Продолжение. Начало см. в № 17/2003

Еще в глубокой древности замечательные изменения в цвете, блеске и других физических свойствах металлов при их сплавлении друг с другом должны были навести (и наводили) древних халдеев, египтян, индусов, китайцев и греков на мысль о возможности получать самые редкие и дорогие из них путем сплавления в определенных пропорциях обыкновенных и недорогих металлов. Так, например, сплав меди и олова, дающий золотистую бронзу, неизбежно должен был ввести того, кто первый его открыл, в роковое заблуждение. Ведь в руках древних не было ни точных весов для определения плотности, ни современных средств аналитической химии, позволяющих легко и быстро отличить золотообразный сплав от настоящего золота. Все, что блестело, как золото, и обладало металлическими свойствами, было для них тождественно с этим драгоценным веществом, как и для большинства людей, незнакомых с химией и физикой.
С III по VI в. в городе Александрии жрецы в своих храмах тайно разрабатывали способы получения искусственного золота. В VII в. арабы завоевали Египет и усвоили многие «тайные» рецепты получения веществ египетскими жрецами.
Можете себе представить чувство того алхимика, кто первым, случайно сплавив в горне около четырех частей меди с одной частью олова, вдруг получил вместо красной меди и белого олова желтоватое металлическое вещество, которое никто в то время не имел возможности отличить от золота! С каким восторгом он созерцал его!
И если эпоха раннего средневековья характеризуется низким уровнем развития производительных сил, застоем техники, то в эпоху расцвета феодализма стал выше уровень производительных сил, произошло разделение труда между деревней и городом, а также разрастание городов как ремесленных и торговых центров.
Ничто так не способствовало разделению труда и появлению товарооборота, как возникновение металлургического производства. Человек скоро оценил значение металлов, а природа не в одинаковой степени наделила их месторождениями различные территории. В зависимости от природных богатств той или иной страны стали возникать и другие промыслы. Появляются мастера, специалисты своего дела. Развивается обмен сначала на ограниченной площади, а затем все более и более расширяющийся.
Кроме того, никакая другая материальная ценность не могла так удобно концентрироваться в одних руках, как металл, особенно благородный – основное богатство вначале родовой аристократии, а затем феодалов.
Человеческий опыт столкнулся с тем, как можно получить драгоценный металл, а вместе с ним и богатство. Что должен был подумать первый исследователь, который опустил железный предмет в раствор медного купороса и затем по прошествии некоторого времени вынул его из раствора? Как он мог объяснить факт появления меди на железе? Единственно тем, что железо превратилось в медь. Если случайно древнему химику приходилось сплавлять медь с минералом, содержащим мышьяк, и наблюдать при этом побеление меди, никто не мог убедить его в том, что полученный им продукт не является чистым серебром.
Так постепенно выкристаллизовалась идея о превращении (трансмутации) одних металлов в другие и возможности «удвоения» драгоценных металлов – золота и серебра. Полученные при многочисленных опытах знания стали обобщать в первые теории о химических элементах и происхождении металлов и минералов. Совокупность этих знаний и составила алхимическое учение.
З арождение алхимии нельзя приурочить строго к какой-либо исторической дате. Но везде, где алхимия возникала, она развивалась, потому что с ней связывали определенные материальные классовые интересы. «Сильные мира сего», власть имущие – короли, герцоги, бароны, богатые дворяне, купцы, магнаты (крупные феодалы) – активно поддерживали идеи алхимии и их носителей, т. к. связывали с ними надежды на быстрое обогащение, а богатство – это сила и власть. На примере истории открытия фосфора алхимиком Х.Брандом можно проследить, как старались представители господствующего класса монополизировать это открытие в своих корыстных целях, какие надежды питали они, стараясь овладеть секретом приготовления фосфора, в котором видели «философский камень».

Какие же основные идеи легли в основу учения алхимиков средневековья*?

1. Они верили в materia prima – первичную материю, которая находится везде и всюду, но загрязнена различными примесями. Удаляя примеси от первичной материи, можно получить «квинтэссенцию», «философский камень», который превращает неблагородные металлы в благородные (свинец – в серебро, ртуть – в золото и т. п.), исцеляет все болезни, удручающие человечество, возвращает молодость старикам и продлевает жизнь (вспомним великое произведение Гете «Фауст»).
2. Они признавали четыре элемента Аристотеля (сухость, влажность, теплота, холод), полагая, что путем соединения этих элементов и качеств можно получить все вещи в мире. Следовательно, алхимики считали возможным отрыв от вещества присущих ему свойств и перенос их свойств на другие вещества. Иногда свойствам они приписывали и самостоятельное существование.
3. Алхимики были убеждены в том, что солнце, звезды и планеты влияют на все процессы, происходящие на земле, в частности верили, что металлы зарождаются и развиваются в земных недрах под влиянием небесных светил, подобно органическим веществам Аристотеля.
4. Эта мистическая вера приводит их к убеждению, что на земле существует всего лишь семь металлов. Наивное верование алхимиков в этой части выражено ученым Н.А.Морозовым (автором книги «В поисках философского камня») в таком забавном стихотворении:

Семь металлов создал свет,
По числу семи планет:
Дал нам Космос на добро
Медь, железо, серебро,
Злато, олово, свинец...
Сын мой! Сера их отец!
И спеши, мой сын, узнать:
Всем им ртуть родная мать!
Алхимические символы элементов
Алхимические символы элементов

Эти семь металлов посвящены семи богам: золото – Аполлону (солнцу), серебро – Диане (луне), медь – Венере, железо – Марсу, олово – Юпитеру, свинец – Сатурну, ртуть – Меркурию. Сообразно этому алхимики употребляют и обозначения металлов, сходные с обозначением планет.
5. Алхимики верили в трансмутацию металлов, т. е. превращение их друг в друга. Все металлы, учили они, образованы из ртути, и все различие между ними состоит лишь в том, какой из элементов Аристотеля присоединен к ртути. Все металлы могут быть превращены в золото и серебро путем прибавки к дешевым металлам качеств золота и серебра.

Алхимики первого периода – это чаще всего добросовестные труженики, искатели «философского камня», удалившиеся от мира, избегающие сношений с этим миром, особенно с его светскими и духовными властями, алчными до наживы. Они годами работали в своих лабораториях, внимательно следили за тем, как в примитивных ретортах, колбах, дистилляционных аппаратах совершаются различные процессы. Операции алхимиков иногда длились несколько лет и неоконченными передавались от отца к сыну, из поколения в поколение.
Первые алхимические учения можно найти в очень древних сочинениях. Народы Китая, Египта, Ассирии, Индии уже к началу нашей эры умели получать не только драгоценные металлы, но и их сплавы, что считалось доказательством возможности превращения одних металлов, обладающих определенными свойствами, в другие с новыми свойствами.
В Китае философ Вей Поианг (II в. до н. э.) в произведении «Книга перемен» описывает превращение простых металлов в золото и получение пилюль бессмертия. Эти идеи развиты в сочинениях другого выдающегося китайского химика – Ко Хунга (281–361 гг.); в них описано множество лекарств, дающих бессмертие, и способов превращения ртути, меди, свинца и железа в золото.
Китайские алхимики, однако, в отличие от европейских никогда не ставили в качестве своей основной задачи превращение неблагородных металлов в золото.
В древнем Египте жрецы хранили в своих храмах в строжайшем секрете способы «превращения металлов».
Особое развитие получили алхимические взгляды во II–IV вв. н. э. в Александрии. В Лейденском и Стокгольмском папирусах содержится много рецептов по «удвоению золота», получению сплавов и «окрашиванию» металлов.
В VII в. Александрия была завоевана арабами, которые начали энергично развивать науку, в том числе и химию. Создавались новые центры науки в странах Ближнего Востока (Византия, Иран, Сирия и др.). Однако церковный гнет, усилившийся к концу VIII в. в Византии, сделался таким нестерпимым, что многим ученым пришлось бежать к арабам, в центр их цивилизации – Багдад. От арабов в VIII в. химия получила и свое название – алхимия (частица ал – артикль в арабском языке и химия – слово, имеющее более раннее происхождение).
Из арабских алхимиков наибольшую славу по-лучил легендарный врач Джабир ибн Хайян, известный в Европе под именем Гебера (721–815 гг.). Известны его многочисленные рукописи, но многие из них оказались принадлежащими другим неизвестным авторам, подделывавшимся под Гебера для придания своим сочинениям большего авторитета.

Авиценна
Авиценна

На востоке в средние века особенное значение приобрели и работы крупного ученого Абу Али ибн Сины, больше известного под именем Авиценны (980–1037). В своих химических и медицинских произведениях, получивших широкую известность на Востоке и в Европе, в том числе и в древней Руси, Авиценна изложил основы учения Аристотеля о природе металлов, но он придавал большое значение наблюдению фактов и потому не считал возможным получение одних металлов из других. Ученый дал классификацию наук и химических веществ по их качествам.
После разорения Багдада и Месопотамии в 1258 г. турками алхимики снова перекочевали в Европу, принеся с собой и достижения арабской культуры.
Из европейских алхимиков XIII в. следует остановиться на нескольких крупных именах.
В первую очередь это Альберт Великий (Магнус), или Альберт фон Больштедт (1193–1280).
Он родился в Швабии и принадлежал к одному из самых знатных и богатых германских семейств. В детстве не только не проявил выдающихся способностей, а наоборот, производил на своих учителей впечатление глупого ребенка. Но уже в юности Альберт начинает очень быстро развиваться, обнаруживая блестящие дарования. Образование он получил в германских, итальянских и французских школах. Затем Альберт вступает в монашеский орден доминиканцев. Учитывая замечательную эрудицию Альберта, его исключительное ораторское искусство, а также то сильное впечатление, которое производила знатность его происхождения, ему поручили чтение публичных лекций богословского и естественно-научного характера в Кельне и других немецких городах. Эти лекции имели такой успех, что слушатели съезжались на них со всех сторон.
Доминиканский орден направляет Альберта на три года в Парижский университет для получения степени магистра. Во время пребывания Альберта в Париже его выступления привлекали такое количество слушателей, что ни одна аудитория не могла их вместить, и ему приходилось вести занятия с учениками на площади, получившей впоследствии его имя.
Великим его стали называть еще при жизни. Так Альберта называли не только благодаря ораторскому таланту. Слава Альберта Великого не сохранилась бы на много столетий, если бы он не оставил после себя воистину памятник – многотомное собрание сочинений, являющееся настоящей полной энциклопедией средневековых знаний о природе.
Интересны правила, которых, согласно Альберту Великому, должен придерживаться алхимик.

1. Алхимик скромен и молчалив; он никого не посвящает в результаты своих работ.
2. Живет вдали от людей, в уединенном жилище, две или три комнаты которого предназначены для его работ.
3. Тщательно выбирает для своих трудов удобное время.
4. Терпелив, усидчив и настойчив.
5. Производит согласно правилам искусства растирание, возгонку, сгущение, обжигание, растворение, перегонку и свертывание (осаждение).
6. Не пользуется никакой посудой, кроме стеклянной и глазурованных горшков.
7. Достаточно богат для того, чтобы нести необходимые для его трудов издержки.
8. Избегает всяких сношений с государями.

Эти правила характеризуют как облик алхимиков XIII в., так и их экспериментальную технику.
В томе «О минералах» Альберт устанавливает связь между ртутью и серой, с одной стороны, и элементами Аристотеля – с другой. Сера, с точки зрения философов, состоит из всех четырех элементов, т. е. огня, воздуха, земли и воды; ртуть представляет собой соединение воды и земли.

Роджер Бэкон
Роджер Бэкон

Другое известное имя среди европейских алхимиков XIII в. – Роджер Бэкон (ок. 1214–1292). Он более полно сформулировал взгляды алхимиков на природу металлов в трактате «Зеркало алхимии»:
«Я буду говорить здесь о происхождении металлов и об их естественных началах. Заметьте, прежде всего, что начала металлов суть: ртуть и сульфур. Эти два начала породили все металлы, хотя и существует большое количество видоизменений у последних. Кроме того, я говорю, что природа всегда имеет своей целью и беспрестанно стремится достичь совершенства, то есть золота. Но вследствие различных случайностей, мешающих ее работе, происходит разнообразие металлов, как это ясно изложено многими философами.
Соответственно чистоте или нечистоте этих двух компонентов, то есть ртути и сульфура, происходят совершенные металлы (золото и серебро) или несовершенные (олово, свинец, медь, железо). Соберем же с благоговением следующие указания о природе металлов, об их чистоте и нечистоте, об их бедности или богатстве в упомянутых двух началах.

Природа золота

Золото есть начало совершенное, составленное из чистой, блестящей, постоянной, окрашенной в красный цвет ртути и из чистого, постоянного, окрашенного в красный цвет сульфура. Золото совершенно.

Природа серебра

Это тело чистое, почти совершенное, составленное из чистой, блестящей, белой, почти отвердевшей ртути. Его сульфур имеет такие же качества.
Серебру недостает только немного более веса, постоянства и цвета.

Природа олова

Это тело чистое, несовершенное, составленное из чистой, постоянной, блестящей, летучей, белой снаружи и красной внутри ртути. Его сульфур имеет те же свойства. Олово только немного недопечено и недоварено.

Природа свинца

Это тело несовершенное и нечистое, составленное из нечистой, неустойчивой, землистой, распыляющейся, слегка белой снаружи и красной внутри ртути. Таков же и его сульфур, притом из самых горючих сортов. Свинцу недостает чистоты, прочности, цвета. Он недостаточно проварен.

Природа меди

Медь – металл нечистый и несовершенный, составленный из нечистой, неустойчивой, землистой, красной без блеска, горючей ртути. То же самое и относительно ее сульфура. Меди недостает прочности, чистоты, веса. В ней слишком много землистых, негорючих частиц и нечистого цвета.

Природа железа

Железо есть тело нечистое, несовершенное, составленное из ртути нечистой, слишком прочной, содержащей землистые частицы, белой и красной, но без блеска. Ему недостает плавкости, чистоты, веса. Оно содержит слишком много нечистого сульфура и землистых горючих частичек».

Автор сочинения, выдержку из которого мы только что привели, был одним из самых замечательных людей средневековья и, во всяком случае, самым выдающимся из всех алхимиков.
Роджер Бэкон родился в Англии в 1214 г. Учился в Оксфордском университете и проявил необычайный интерес к научной работе, что и побудило его вступить в орден францисканцев, т. к. монастыри были в то время единственным местом, где можно было заняться наукой. В 1248 г. Бэкон отправляется в Парижский университет.
Альберт Великий, которого он там застал и лекции которого слушал, произвел на Бэкона впечатление тщеславного человека. Воспитанный в несколько оппозиционном духе Оксфорда, Бэкон считает вредным насаждение идей Аристотеля, усердно проводившихся Альбертом. Обаяние Альберта Великого было основано, не говоря о его выдающихся личных достоинствах, на том, что он приобщал к сведениям из различных областей науки людей невежественных. Роджер Бэкон, едва ли уступавший Альберту в образованности, воспринимал лекции последнего не так, как остальная аудитория, и относился к ним вполне критически.
Любимыми науками Бэкона были химия и физика. Как и все ученые того времени, он верил в «философский камень», в его способность превращать неблагородные металлы в золото. Но Бэкон был врагом всякого шарлатанства и магических заклинаний, к которым так охотно прибегали алхимики. Он был непримиримым врагом и тех хитроумных выводов, которые строили средневековые схоласты (стремились рационально обосновать и систематизировать христианское вероучение) на цитатах из Священного писания и сочинений «отцов церкви». Четыре препятствия видел Бэкон на пути развития науки: преклонение перед ложными авторитетами, привычку ко всему старому, мнения невежественных людей, гордыню мнимой мудрости. Единственным авторитетом в науке Бэкон признавал опыт и наблюдение.
Эти взгляды уже шли вразрез с догмами религии: католическая церковь не могла примириться с расшатыванием ее устоев, и вольнодумца скоро сослали в один из монастырей. Условия, в которых должен был содержаться здесь «брат Роджер», очень ярко изложены в письме генерала францисканского ордена настоятелю монастыря: «Он должен жить в полном уединении от мира, в разлуке с друзьями, заключенный в монастыре. У него есть брат, такой же ученый, как он; у него есть ученики, обращающиеся к нему за советом; пусть он станет ничем для них. Он должен быть заключен в тюрьме, на хлебе и воде, и следует конфисковать всякую рукопись, какую он вздумает куда-либо послать».
Последние строки, вероятнее всего, продиктованы корыстолюбием. Дело в том, что ко времени заключения Бэкона молва закрепила за ним славу открывателя «философского камня».
Целых 20 лет пробыл Бэкон в заточении. За это время он написал несколько работ, но все они представляют собой не проверенные опытом идеи или размышления по поводу чужих сочинений.
Только когда монахи убедились, что никакого секрета изготовления золота Бэконом не было найдено, они выпустили его из тюрьмы. Но ученый вышел из заключения врагом духовенства: он открыто выступил против него в своем «Трактате философии» и за это снова был посажен в тюрьму, где провел еще несколько лет в одиночном заключении.
На свободу он был выпущен с совершенно расстроенным здоровьем (за два года до смерти).
«При других условиях, – говорит Н.А.Морозов, – из Бэкона вышел бы Ньютон современной химии, а теперь в его лице мы видим Ньютона, из которого церковное самодержавие средних веков сделало больного мечтателя».
Современники Бэкона закрепили за ним имя доктора Мирабилиса (удивляющего). Его сочинения, написанные в тюрьме, тщательно изучали алхимики и повторяли описываемые в них опыты. Не подлежит никакому сомнению, что больше всего таких опытов было проделано монахами, по приказанию папы римского. Если принять во внимание тот завуалированный язык, которым Бэкон писал свои сочинения, то можно представить себе, какие опыты делали невежественные монахи, принимая многое в сочинениях ученого за чистую монету.
В этих сочинениях, посвященных механике, оптике, математике, астрономии, гуманитарным наукам и более всего химии, Бэкон обнаруживает дух независимого, свободного исследователя и проявляет себя как тонкий наблюдатель и экспериментатор, умеющий делать правильные выводы из установленных фактов.
Напрашивается невольное сравнение жизней Альберта Великого и Роджера Бэкона. Гениальный исследователь Бэкон, который мог бы при иной исторической обстановке, при более благоприятных условиях стать Ньютоном своего времени, постоянно подвергается преследованиям. Слава его учености, сделанные им в действительности открытия и в особенности приписанное ему мнимое открытие «философского камня» стали наряду с независимостью суждений причинами его невероятно тяжелой жизни.
В противоположность этому жизнь Альберта Великого сопровождается постоянным и неизменным успехом. Альберт окружен армией почитателей-учеников, которые отыскивают, собирают, переводят и обрабатывают материалы для его знаменитых лекций и обширных трактатов. В то время как Бэкон сидит в тюрьме, Альберт устраивает пышные приемы коронованным особам. Скромность Альберта, так подкупавшая современников, возможно, объясняется тем, что почести и высокие назначения, от которых он отказывался, были, в сущности говоря, принижены. По своему происхождению он мог претендовать на большее, но предпочел этому славу ученого, которой он и добился.
Возможно, что Бэкон был прав, считая Альберта, вопреки общему мнению, тщеславным честолюбцем.
Почему же папы и церковь так поощряли одного из великих ученых XIII в. и преследовали другого? Почему одного продолжали преследовать и после смерти, уничтожив его рукописи, только часть которых уцелела в библиотеке Ватикана, запретив под страхом отлучения от церкви хранить его сочинения и распространять его идеи, а другого причислили к лику святых?
Это объясняется довольно просто. Вспомним, что Альберт был компилятором-энциклопедистом, не вносившим в науку новых смелых идей, а лишь умело собиравшим разрозненные, но одобренные церковью знания и распространявшим их с помощью своего ораторского таланта. Бэкон же был в глубокой мере проникнут духом критики и стремления к свободному творчеству.

Перегонный аппарат
Перегонный
аппарат

В «Правилах» Альберта Великого названы операции, которыми пользовались алхимики в своих опытах. Можно сказать, что число этих операций очень велико даже по сравнению с современной химической техникой. Главными методами, разработанными алхимиками, были следующие: перегонка (дистилляция), возгонка (сублимация), осаждение (преципитация), фильтрация, кристаллизация и кальцинация (обжиг).
Все это – методы, которыми и теперь пользуется химическая наука, в особенности аналитическая химия.
Соответственно этим операциям были разработаны и приборы. С их помощью алхимики открыли множество веществ и, таким образом, увеличили количество соединений, получаемых искусственно. Они же ввели в науку и новое понятие «соль». Все это заставляет дальше и дальше отходить от Аристотеля с его четырьмя элементарными свойствами. Алхимики разработали множество производственных вопросов, подготовив путь для успехов в области медицинской химии, горного дела и особенно металлургии.
Что же касается «квинтэссенции», «красного эликсира», «философского камня», то это все было данью того времени. Мистика была характерна не только для химии.
Медицина и естественные науки были окружены непроницаемым покровом неопределенных и загадочных понятий. Медики, жившие в XV в., например, приписывали свинцу способность изгонять нечистоты из человеческого тела. Серебро (посвященное луне) считалось хорошим средством при болезни мозга, а мозг, говорили они, имеет связь с этой планетой. Даже физика в начале XVII в. едва освободилась от этих предрассудков. Например, серьезно обсуждали вопросы вроде следующего: «Одарены ли душою изображения внешних предметов, отражаемые выпуклыми стеклами?»
Первый период алхимии (до XVI в.) характеризуется, несмотря на большую бессмыслицу в работах алхимиков, накоплением общей суммы знаний.
Разложение алхимии началось с XVI в. и проявилось прежде всего в полном изменении облика алхимика. Алхимики перестают быть серьезными учеными. Это – не аскеты, проводящие жизнь в уединенной лаборатории, «избегающие сношений с государями», а ловкие фокусники и обманщики, играющие на алчности королей, князей и епископов.
Карьеры алхимиков такого типа довольно похожи. Сперва пускалась молва, что такой-то алхимик является обладателем секрета превращать обычные металлы в благородные. Короли и князья, истощавшие свою казну в разорительных войнах, рассчитывали на быстрое ее пополнение с помощью новоявленного шарлатана. Последнему охотно давали деньги на опыты. Алхимик обманным путем производил в небольших размерах «превращение». Вера в его знания крепла. Огромные суммы захватывали алхимики для налаживания «производства», которое никогда не налаживалось, и алхимик впадал в немилость.
Финал был не всегда одинаков. Иногда аферисту удавалось с захваченными богатствами бежать, чтобы через какое-то время вынырнуть в другом месте. Чаще же всего конец был гораздо трагичнее: вслед за разочарованием высокого покровителя следовали тюрьма, пытка и, наконец, казнь шарлатана. В Германии был установлен даже особый церемониал для казни алхимиков: на них надевали раззолоченную одежду с колпаком и вешали на позолоченной виселице.
Постепенно алхимия приобретает дурную славу и сводится до положения, при котором только редкие ее приверженцы могли дожить до старости и умереть естественной смертью.
В середине XVI в. занятия алхимией уже были настолько опорочены, что это даже нашло отражение в карикатурах.
Время от времени то в одном, то в другом городе появлялись люди, утверждавшие, что они открыли великую тайну превращения неблагородных металлов в золото, но… у науки уже было очень много веских доказательств, что этим путем нигде и никогда не было получено ни малейшей крупинки драгоценного металла.
Из всего сказанного не следует, однако, делать вывод, что время господства алхимических взглядов – это время сплошных неудач, заблуждений, разочарований и обмана. Несмотря на ложность основной идеи алхимиков, эта эпоха характеризуется значительным накоплением знаний в области химии и химической технологии. Этому способствовала и основная тенденция алхимиков смешивать, нагревать, растворять, дистиллировать все, что попадало под руку в целях поисков «философского камня». Алхимики при своих опытах имели возможность наблюдать многие реакции и получать многие важнейшие соединения; они изучили свойства серной, азотной и соляной кислот, селитры, пороха, «царской водки», едких щелочей, винного спирта, открыли фосфор и новые металлы (цинк, висмут, сурьму, мышьяк, кобальт, никель), препараты на основе некоторых из них ввели во врачебную практику.
Если мы несколько отрешимся от тех крупных заблуждений, которыми была пропитана алхимия, и объективно подведем итоги многовековой работы многочисленных искателей, часто бескорыстных и самоотверженных, то вынуждены будем сказать, что эти итоги весьма значительны. В чем они состоят?

Аппарат для дистилляции воды
Аппарат для
дистилляции воды

Прежде всего в изучении огромного количества веществ, затем в разработке и усовершенствовании многочисленных приемов, иногда очень тонких, с помощью которых эти вещества изучали (дистилляция, сухая перегонка и другие), и, наконец, в первых попытках создания интернационального химического языка.
В процессе своих исследований алхимики сделали ряд крупнейших усовершенствований в деле получения металлов из руд, разделении их, ввели в лабораторную практику весы.
Все это подготовило почву для появления нового течения, представители которого если и не освободились целиком от алхимических воззрений, то уже в большей степени корнями своими уходили в практику. Какую-либо резкую грань между алхимиками и химиками-практиками эпохи Возрождения провести невозможно, т. к. были иногда отзвуки алхимических воззрений еще в конце XVIII в. и даже в XIX в.
Как бы в противовес алхимическим взглядам в XVI–XVIII вв. появляется новое течение, основывающееся уже почти полностью на практике.
В XVI в. мы встречаемся с такими известными именами химиков-практиков, как Т.Парацельс, Г.Агрикола, А.Либавий, Б.Палисси, а несколько позднее, в XVII–XVIII вв., Я. ван Гельмонт, Й.Глаубер и другие, которые частично или полностью порвали с алхимическими воззрениями и направили свои работы в область медицинской химии, металлургии, стекольной, керамической и других отраслей промышленности. Работы этих лиц характеризуют уже новое направление в развитии химии. Они обогатили технику и саму науку весьма многими ценными сведениями и методами исследования.
Наконец, в эти времена жил и Роберт Бойль (1627–1691), заслуги которого перед теоретической химией общеизвестны, но он не был чужд и практической химии (получение нашатыря, анализ металлов, изготовление цветных стекол, чернил и т.п.).

Алхимик в своей лаборатории
Алхимик в своей лаборатории

В различных странах прикладная химия обнаружила неодинаковые тенденции развития. В Германии она была больше связана с фармацией (Парацельс, Гельмонт, Глаубер), гончарным производством (Палисси) и металлургией (Агрикола). В Швеции в эти времена развивается горное дело, потребовавшее тщательного изучения руд и минералов. Здесь зарождается минералогическая и металлургическая химия, достигшая расцвета в конце XVIII – начале XIX в. Шведская Королевская академия наук, основанная в 1739 г. в Стокгольме, уже выполняла крупные работы, а впоследствии стала крупным научным центром в области химии и минералогии.
По мере развития экспериментального метода в химии, вызванного новыми потребностями промышленного развития, идея превращений металлов, как переставшая влиять на прогресс науки и нисколько не помогавшая практике, постепенно стала отмирать. В противовес этой идее все более и более развивалась и укреплялась другая, прямо ей противоположная, – идея неизменности и несокрушимости атомов, занявшая непоколебимое господство в науке вплоть до начала XX столетия, когда этой идее, по существу метафизической, был нанесен сильнейший удар: было обнаружено, что атомы некоторых известных элементов – урана и тория – претерпевают самопроизвольный распад. С помощью современного уточненного эксперимента ученые могут даже вызывать этот распад искусственно.
Значит ли это, что со времен Ломоносова, Бойля, Лавуазье и Дальтона химики заблуждались, а алхимики были правы? Конечно, нет: для сближения беспочвенных мечтаний алхимиков и опытов современных ученых нет никаких оснований. Алхимики хотели с помощью обычных химических операций получить весьма значительные количества золота. С помощью же современных физических методов можно искусственно произвести лишь очень ничтожное количество золота, да и то из платины, т. е. металла более дорогого, чем золото.

Статья подготовлена при поддержке компании "Макс Спорт". В наше время футболка стала не только простым элементом одежды, но и частью самовыражения человека. На сайте, расположенном по адресу "www.Max-Sport.Ru", вы сможете купить дизайнерские футболки, выбор цвета, рисунка и тип ткани вы выбираете самостоятельно, по выгодным ценам. Компания "Макс Спорт" имеет огромный опыт работы с клиентами, а высококвалифицированные специалисты быстро и качественно обработают ваш заказ.


*Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.

П.А.КОШЕЛЬ

Рейтинг@Mail.ru